Воспоминания Максима Горького, несомненно, относятся к однимиз лучших страниц его творчества. В литературных портретах Антона. Чехова, Леонида Андреева, Льва Толстого, Владимира Ленина, Саввы. Морозова и других Горький как истинный художник сумел добитьсявыразительности, пластичности, осязаемости воссоздаваемых имобразов. Стефан Цвейг писал Горькому: «Вы обладаете тем, чегонедостает нам: острой и ясной прозорливостью, даром схватить чертыживого человека и добиться того, чтобы он сошел живым со страницкниги. Во всей современной литературе я не знаю ничего равного,например, Вашим портретам Ленина и Толстого. Это единственныедостоверные портреты, единственные, которые останутся». Воспоминания Горького о Толстом в свое время перевернули пред-ставления многих об этой личности. «Перед всем миром (очерк быстроперевели на европейские языки) предстал не просто гениальный писа-тель и загадочный проповедник, создатель особого направления в хри-стианстве, но, выражаясь образно, человек-произведение, каждый жест,каждая случайно брошенная фраза которого сами по себе являлисьфактом высочайшего искусства, – писал критик Павел Басинский. –Из коротких встреч и разговоров с Толстым Горький вылепил уди-вительный художественный образ, своего рода «другого Толстого». Некоторые близко знавшие Толстого люди оспаривали достоверностьгорьковского свидетельства о яснополянском старце. Но вопреки, бытьможет, буквальной правде жизни, «другой Толстой» оказался живееи интереснее общественной иконы «великого Льва», которая, междупрочим, тяготила и самого Толстого». В образах Толстого и Ленина. Горький воплотил две эпохи в истории России: Толстой – это самапредреволюционная Россия с ее пробуждающимися, клокочущимисилами, Ленин – сама революционная Россия, действующая в пол-ную силу своих возможностей. Мемуарный портрет Леонида Андреева, которого писатель счи-тал своим единственным другом, – это настоящий мини-роман,написанный вскоре после получения известия о смерти Андреева. Откровенность, с которой Горький рассказывает о подробностях ихблизких отношений, порой шокирует, но именно она не позволяет усом-ниться в искренности. Виртуозное мастерство мемуариста Горький проявил в очерке о. Сергее Есенине. Он не был близко знаком с поэтом, не принадлежал кдеревенской культуре и даже был враждебен ей, однако «именно Горькийпервым глубоко написал о трагедии поэта Сергея Есенина, – отмечает. Басинский, – трагедии деревенского человека, отравленного городскойкультурой и не сумевшего выработать в себе противоядие от нее». Горький не оставил после себя полноценных, а тем более много-томных дневников, как Блок, Пришвин, Чуковский и другие, смотрев-шие на дневники как на важную составляющую своего творчества. Ведь он всегда стремился не просто наблюдать за течением событий,но сам направлять их, быть не просто летописцем своей эпохи, ноглавным ее участником. Поэтому изначально писатель рассматривал свои заметки как под-готовку к созданию крупного литературного произведения, которым, вконце концов, стала «Жизнь Клима Самгина». Но в результате заметкивылились в самостоятельное произведение. Их первоначальное назва-ние – «Книга о русских людях, какими они были». Писал ее Горькийв эмиграции в начале двадцатых годов, когда он покинул Россию,отчаявшись повлиять на ход событий в стране. Таким образом, это непросто «заметки из дневника», в которых перед читателями предстаетуникальный ряд характеров: от интеллигентов до философствующихбосяков, от революционеров до ярых монархистов, но «опыт описа-ния некоей уходящей цивилизации, которую Горький определял емкимсловом “Русь”». «Совершенно чуждый национализма, патриотизма ипрочих болезней духовного зрения, все-таки я вижу русский народисключительно, фантастически талантливым, своеобразным, – рас-суждал в послесловии к «Заметкам» Горький. – Даже дураки в Россииглупы оригинально, на свой лад, а лентяи – положительно гениальны.Я уверен, что по затейливости, по неожиданности изворотов, так ска-